Ранние тексты говорят только о том, что единорога приводят во дворец. Упоминание о его убиении появляются только на пороге тысячелетия. В это же время в западные рукописи стал проникать рассказ об очищении единорогом источников для других животных. Единорога далеко не всегда описывают таким маленьким, как в "Physiologus", но достаточно часто, чтобы считать это описание принадлежащим первоначальным авторам. Но откуда брали свои сведения они - остается только гадать, ибо Александрия в те времена была поистине тиглем, в котором варились самые различные культуры.

Особый интерес единорог всегда вызывал у германоязычных народов. В средние века грациозные изображения этих животных, которых они называли айнгорнами, наводняли их церкви и дворцы. Горный массив Гарц в Центральной Германии издревле считался местом обитания единорогов, и даже по сей день там сохранилась под названием Айнхорнхоле. Вот как она получила это название.

Давным-давно, когда Германия была по большей части покрыта темными, непроходимыми лесами, жила в пещере Штайнгротте близ Шарцфельда мудрая старая женщина. Со всей гарцской округи стекались к ней люди, ища наставления и исцеления. Это сильно раздражало христианских миссионеров, и они объявили ее ведьмой. Благодаря своему влиянию на короля франков, которого они обратили в христианство, им удалось добиться, чтобы он послал солдат арестовать ее, и с ними монаха.

Когда те, выбиваясь из сил, взбирались на гору, женщина вышла из своей пещеры и поглядела на них с таким презрением, что они на мгновение растерялись. Но потом сказали один другому: "Это всего-навсего старуха, что может она нам сделать?" И они продолжили подъем по крутому склону, но скоро вновь остановились в нерешительности: из леса навстречу им вышел единорог с сияющем в лесном сумраке рогом. Животное поднялось по склону к мудрой женщине и склонило пред нею колени. Она взобралась ему на спину и удалилась.

Монах и солдаты бросились вслед, но солдаты скоро отстали, проклиная тяжесть своих доспехов и вооружения. Монах же сумел догнать ее, но только хотел схватить, как она воздела руки, сделала в воздухе какой-то знак, и монах исчез. Когда подоспели солдаты, они обнаружили на том месте глубокую яму, на дне которой лежал разбившийся насмерть монах. Там они его и похоронили, а пещеру назвали тем именем, которое она носит и поныне.

Спустя несколько веков, в 1663 году, был обнаружен большой скелет единорога, что произвело большой фурор, доходящий даже до истерии. Скелет нашли среди груды других ископаемых останков в известняковой пещере близ Кведлинбурга, чуть севернее массива Грац. К месту открытия стали стекаться толпы народа; в первоначальной неразберихе относительно того, кому принадлежит пещера, многие запасались сувенирами. Последовало бурное судебное разбирательство, и владелицей была признана аббатиса Кведлинбурга. И даже несмотря на ее надзор, во время раскопок скелет был поврежден и извлечен на поверхность в печальном виде - груда разломанных костей. Научное исследование было поручено знаменитому ученому Отто Герике, прославленному своим экспериментом с Магдебурскими полушариями.

Не стоит сильно удивляться, что на современных ему рисунках полученный в результате его реконструкции скелет представляет собой очень странную картину. На нем отсутствует половина позвоночника и вся задняя часть. Но самое интересное - череп чудесным образом сохранился невредимым, и на нем крепко сидящий, прямой, конусообразный рог двух с лишним метров длиной.

Кведлинбург расположен среди древних Герцинианских лесов, так что эти кости долгое время были известны как Герцинианский ископаемый единорог. "И не надо быть таким уж большим фантазером, чтобы предположить, что наконец-то найдено доказательство существование цезарева быка с телом оленя и с одним рогом. Однако пропорции черепа и костей указывают на то, что это животное должно было быть примерно такого же размера, что и библейский "ре'ем".

Спустя столетие еще один скелет обнаружили в Айнхорнхоле близ Шарцфельда; и тот, и другой были изучены философом и естествоиспытателем Лейбницем. Он заявил, что эти кости заставили его решительно поверить в единорога, в существовании которого он до тех пор сомневался.

И до сего дня этот регион связывают с единорогом. В декабре 1991 года в интервью журналу "Ди ганце вох" знаменитый австрийский естествоиспытатель Антал Фестетикс, внештатный профессор Геттингенского университета, сделал ошеломляющее заявление. Он снимал документальный фильм о природе горного массива Гарц и однажды, выехав верхом с видеокамерой в окрестности Айнхорнхоле, вдруг увидел, как навстречу ему скачет галопом единорог. "От него исходило свечение. Моя лошадь попятилась и чуть не сбросила меня. Затем, с такой же быстротой, как и появился, он исчез".

Это заявление было повторено в апреле в телевизионном интервью. Более того, Фестетикс утверждал, что успел заснять эту встречу на видео. Сомневающиеся могут убедиться в этом, просмотрев запись в Геттингене; в трехчасовой телевизионной программе она показана не была.

Вопрос о том, насколько серьезным было это заявление, остается открытым. Фестетикс не клялся своей репутацией, подтверждая сказанное, но и не сознался пока, что допустил поэтическую вольность. Какова бы ни была правда, в наши дни трудно представить себе место более вероятной встречи с единорогом, чем эти места. Над лесом господствует гора Брокен, ее в средние века связывали с шабашем ведьм, который представляется отзвуком более древнего культа богини Луны, чьим порождением является единорог.

К тому же регион входил в пресловутую границу между Западной и Восточной Германией. На протяжении сорока с лишним лет после Второй мировой войны по нему проходила широкая полоса ничейной земли, полностью предоставленной самой себе. И именно эта местность была предметом внимания Фестетикса при съемках его документального фильма. Это один из последних в Европе уголков настоящей дикой природы, кусочек дремучего заколдованного леса германского фольклора и эпоса, одно из последних убежищ для такого существа, как единорог, не способного выносить близкое соседство с человеком.

В третий год правления царя Валтасара пророку Даниилу было видение, в котором он был перенесен во дворец в Сузах. Там, у реки Улая, увидел он овна, и у него два рога, "и он бодал к западу и к северу и к югу, и никакой зверь не мог устоять против него, и никто не мог спасти от него; он делал, что хотел, и величался".

Затем увидел он, как с запада пришел, не касаясь земли, козел с одним могучим рогом между глаз "и напал на того овна в сильной ярости своей. И я видел, как он, приблизившись к овну, рассвирепел на него и поразил овна, и сломил у него оба рога; и не достало силы у овна устоять против него, и он поверг его на землю и растоптал его.

Тогда козел чрезвычайно возвеличился; но когда он усилился, то сломался большой рог, и на месте его вышли четыре, обращенные на четыре ветра небесных. И правление этого зверя распространилось даже до небесных воинств и до звезд, и низринул на землю часть сего воинства и звезд, и попрал их".

Вслед за тем явился Даниилу архангел Гавриил и объяснил, что два рога овна означают царей Мидийского и Персидкого, которые совместно правили большею частью известного пророку мира. Единый рог козла - это греческий царь, который опрокинет этих двух, а четыре рога, заменившие собою один, - это четыре царя, которые будут наследовать ему и поделят между собою Персидскую империю.

Козел в видении Даниила - это единственное реальное упоминание единорога в Библии; он, бесспорно, символизирует Александра Великого, чья краткая и потрясающая карьера в точности отвечает этому поэтическому описанию. Выбор символа оказался чрезвычайно удачным, и с тех пор эпос всегда связывал Александра с тем или иным видом единорога.

По странному совпадению, он связан также с самым ранним из известных нам сведений об единороге в Европе. Произведения Ктесия были Александру известны и почти наверняка сыграли определенную роль в разжигании его амбиций по исследованию и завоеванию Азии, которая, по верованиям тех времен, простиралась до Гималаев. Его учитель, прославленный Аристотель, хорошо знал Ктесия, и хотя считал его легковерным и склонным к преувеличениям, не высказывал никакого сомнения в существовании единорога. Он также вкратце высказал свое суждение на этот предмет, причем таким тоном, который заставляет предполагать наличие у него других источников информации.

Согласно легенде, Александр впервые повстречался с единорогом, когда ему было около тринадцати лет. Единорога привели к его отцу, царю Македонии Филиппу, для продажи некий фессалиец по имени Филоник. Животное звалось Буцефалом (буквально, хотя и не слишком поэтично, Быкоголов) и на каждую попытку оседлать его брыкалось с такой яростью, что скоро все лучшие наездники Филиппа оставили эти попытки; его отставили как совершенно неукротимое и бесполезное животное.

Александр заспорил, что за нехваткой мужества или умения обуздать животное они упускают прекрасную возможность. Филипп сначала не обращал на него внимания, но мальчик настаивал, и наконец царь сказал несколько раздраженно:

- Не считаешь ли ты себя искуснее этих взрослых воинов?

- Я смогу управиться с этим существом лучше, чем они, - упрямо сказал Александр.

Надо заметить, что сам Филипп не участвовал в этих попытках из-за поврежденной ноги, но принял вызывающее поведение сына на свой счет и решил преподать ему урок смирения.

- А если у тебя не выйдет, - сказал он, - чем согласен ты заплатить за свою горячность?

- Полной ценой этого зверя, - отвечал Александр.

- А у тебя есть тринадцать талантов? - спросил царь - столько спросил за животное фессалиец.

- Нет, но я достану.

- Ну что ж, хорошо. А если ты сумеешь укротить Буцефала, получишь его в подарок.

Услышав о таком пари, все собравшиеся стали смеяться и спорить между собой: что это, чудесная храбрость или простое безумие?

Буцефала вывели на арену, фанфары призвали к молчанию, и на поле уверенно вышел Александр. Он был мал ростом даже для своего возраста, а рядом с большим единорогом выглядел и вовсе ребенком, но его уверенность в себе не была просто бравадой. Он наблюдал за предыдущими попытками и заметил в них несколько приемов, показавшихся ему неправильными. Наихудшей ошибкой было подходить к Буцефалу как к коню, чью волю необходимо сломить. Александр понимал, что единорог возьмет всадника, только если сам на это согласиться. Также заметил он, что перед тем, как оседлать животное, ему на голову набрасывали плащ. И тогда, чтобы показать, что он не намерен действовать так же, Александр развязал тесемки своего плаща и сбросил его наземь. Кроме того, он ясно дал понять Буцефалу, что при нем нет никакого оружия, плети или веревки. И еще заметил Александр, что Буцефала явно раздражили длинные тени, отбрасываемые стоящими вокруг него. И вот, ухватившись за уздцы, он отпустил державших животное конюхов конюхов и повернулся так, что низкое солнце стало бить прямо в глаза Буцефалу. Затем он поклонился ему в пояс и сказал:

- Приветствую тебя, благородное животное. Я пришел с дружбой. Позволь мне ныне только раз прокатиться на твоей спине, и потом ты можешь избрать свободу.

И так он остался стоять в полной незащищенности. Единорог подступил ближе и склонил голову так, что его сияющий рог почти коснулся груди мальчика напротив сердца. По толпе пробежал ропот, и слышно было, как лучники Филиппа, поставленные там для защита его сына, натянули тетиву, но всем было ясно, что если единорог ударит, Александра ничто не спасет.

Прошла, казалось, вечность, и вдруг Буцефал опустил острие своего рога к земле и, весь дрожа, позволил юноше вскочить на него. Александр некоторое время не двигался, давая им обоим возможность привыкнуть друг к другу. И затем Буцефал устремился вперед в галопе; быстрее ветра унесся вдаль. Многие уже не чаяли вновь увидеть своего бесстрашного царевича, но вот наконец он появился вдали и прискакал обратно под радостные приветственные клики толпы. Говорят, что царь плакал от радости и гордости за сына, и когда тот спешился, расцеловал его и воскликнул:

- О сын мой, ищи себе царства, равного тебе и достойного тебя, ибо Македония слишком мала, чтобы вместить тебя.

Буцефал сопровождал Александра почти до конца их дней и носил его во всех главных сражениях при завоевании Египта и Персидской империи. Похоже, что нечто от характера единорога вошло в плоть и кровь Александра. Юный герой стал знаменит своей справедливостью, сдержанностью и милостью к сдавшимся врагам.

Собственно говоря, идеальным примером благородного поведения Александра служит происшествие с захватом самого Буцефала в походе к Каспийскому морю. Согласно обыкновению Александра ездить на единороге только в сражениях, в походе Буцефала перевозили в комфортабельной клетке, защищавшей единорога от легкомысленных попыток солдат оседлать его. Случилось так, что, пока Александр во главе главных сил ушел вперед, какие-то налетчики из северных степей захватили Буцефала и его охрану. Александр пришел в ярость и объявил в своем послании, что если их не вернут, то каждый мужчина. Женщина и ребенок этого народа будут преданы мечу. Захватчики, которые к этому времени уже познали размеры и мощь Александрова войска, поняли, что это не пустые угрозы. Они незамедлительно вернули Буцефала и, более того, сдали Александру все свои города. Благородном ответом Александра было то, что он обошелся с ними по-доброму и даже заплатил выкуп за Буцефала.

Имя Александра связывают также и с другими единорогами. Одно из таких животных, знаменитое драгоценным камнем в основании своего рога, подарила ему во время его странствий царица Кандас. Известно множество восточных преданий о том, как он охотился на свирепого каркаданна, которого обычно изображают как однорого быка или носорога. Временами ему приходилось вступать в сражение с бесовскими единорогами, являющими собою враждебных духов. При всей этой близости к миру единорогов горькой иронией является тот факт, что Александр прошел невредимым через все сражения только для того, чтобы погибнуть от яда в возрасте тридцати двух лет; впрочем, Буцефала уже тогда с ним не было.

Легенда и история соглашаются в том, что Буцефал погиб в последнем крупном сражении Александра против индийского царя Пора на берегу Джела, или Гидаспа, одного из пяти могучих рукавов реки Инд. Споры идут только вокруг причины его смерти - были ли это раны, старость или просто истощение. Как бы то ни было, его уход ознаменовал собою перемену в Александровой судьбе. Его легендарная удача, казалось, покинула его, а характер, уже и до того являвший признаки неуравновешенности, стал быстро меняться к худшему.

Александр с большим трудом выиграл сражение против Пора. Это была его последняя большая победа, и после того его войско отказалось идти дальше. Ему пришлось повернуть назад, но его решение по пути исследовать берега привело к гибели тысяч человек при переходе через пустыню Макран, на юге нынешнего Пакистана. Плутарх приводит цифру - 80 000 погибших, и несмотря на то, что сам Александр переносил все тяготы наравне со своими воинами, эта жертва смерти явилась причиной потери его популярности.

Вернувшись в пределы Персидской империи, Александр взялся за восстановление порядка. Он сохранял присущее ему величие духа, но к нему теперь примешивалась немалая толика непривычной суровости, шокировавшей многих греков и македонян. Через какое-то время административные хлопоты наскучили ему, и он стал обдумывать поход вокруг Африки к Средиземному морю. Как раз тогда он и подхватил лихорадку, которая поначалу не выглядела как нечто серьезное, но всего за десять дней убила его.

На фоне всего, что он пережил, это была недостойная смерть, и скоро стали распространяться слухи об отравлении, причем подозрения пали даже на Аристотеля. Мать Александра казнила многих из подозреваемых, но правда так никогда и не вышла наружу. И, как ни печально это осознавать, мало кто стремился ее узнать. Ведь при всех немыслимых достижениях Александра его смерть явилась облегчением для большинства его полководцев и сподвижников. Она означала, что они могут зажить спокойной жизнью, наслаждаясь плодами своих трудов и поделив его империю между собой, как и было описано в видении пророка Даниила.

То, что удача оставила Александра со смертью его единорога, не должно было казаться современникам простым совпадением. Гибель Буцефала, возможно, рассматривалась даже как причина избавления Индии от завоевания. Спустя полтора тысячелетия она снова была спасена единорогом, когда в начале XIII века на завоевании Индии двинулся со своим несметным войском Чингисхан.

На высокогорном перевале горы Джаданаринга на севере Индии, откуда вся страна открылась перед взором завоевателя, как распахнутый драгоценный ларец, перед ним вдруг возник единорог. Чингисхан остановился, и вслед за ним все его рокучещее войско. Животное приблизилось к полководцу, трижды смиренно преклонило пред ним колени и исчезло в вышине. Чингисхан впал в транс, после чего начал размышлять вслух: "Что значит, что это бессловесное животное кланяется мне, как человек? Не предостережение ли посылает мне с небес дух моего отца?". В результате он решил, что так оно и есть, , и повернул свое войско обратно.

По преданиям, единороги были обычны в горных районах Индии (подразумевается Тибет). Другим знаменитым обиталищем единорогов с древних времен считается Эфиопия. Сказочная родина пресвитера Иоанна, Эфиопия да недавнего времени почиталась за самое древнее христианское государство в мире с правителем, ведущим свое происхождение от царицы Савской.

Одно из самых ранних дошедших до нас сообщений о единорогах в Эфиопии исходит от Козьмы Индикоплевста. Это был александрийский купец, много лет путешествовавший по Индии и Среднему Востоку, пока не постригся в монахи и не принялся около 550 года н.э. за написание своих воспоминаний под названием "Христианская топография". Вот что он пишет об Эфиопии: "Хотя я и не встречал самого единорога, но видел четыре его бронзовые статуи в четырехбашенном дворце эфиопского царя, и с них мне удалось сделать рисунки, которые вы видите. Люди рассказывают, что это ужасный зверь и неуязвимый, и что вся сила его сосредоточена в его роге. Когда случается, что множество охотников загоняют его и уже вот-вот схватят, он вспрыгивает на какую-нибудь отвесную вершину и бросается с нее вниз, при этом он переворачивается в воздухе, так что удар при падении приходится на рог, а сам он уходит невредимым". Рисунки Козьмы представляют нам нечто похожее на антилопу с торчащим изо лба рогом, величиной с само животное.

Спустя примерно тысячу лет Мармол Каравайял написал в своем "Общем описании Африки": "Посреди Лунных гор в Высокой Эфиопии встречается животное, называемое единорогом, размером с двухлетнего жеребца и таких же общих очертаний. Оно пепельного цвета, имеет гриву и длинную бороду наподобие козлиной. На лбу у него гладкий белый рог цвета слоновой кости и длиной в два локтя, украшенный красивыми бороздами, идущими от основания к острию. Этот рог используют как средство против ядов, и люди рассказывают, что другие животные дожидаются, пока это подойдет к водопою и опустит в воду свой рог, и только тогда пьют. Это настолько хитроумное и быстроногое животное, что убить его невозможно".

В 1503 году римлянин Левий Вертоман в описании своих паломничеств в Мекку писал: "На другой стороне мечети находятся сады или огороженные пространства, где можно увидеть двух единорогов, называемых греками моноцеросами, и их показывают как чудо, что небезосновательно, в силу их редкостной и странной природы. Один из них много крупнее другого, хотя и не слишком отличается от жеребца тридцати месяцев от роду; во лбу его растет один только рог, весьма прямым манером, длиною в три локтя. Другой много моложе, возрастом с год и похож на жеребенка; у сего рог длиною в четыре ладони.

Животное сие имеет цвет лошади горностаевой масти и голову, как у оленя, но без длинной шеи, и негустую гриву, свисающую по одну лишь сторону. Ноги у него тонкие и стройные, как у козленка или у благородной оленихи. Копыта на передних ногах раздвоены, вроде как у козы. Внешние части задних ног весьма мохнаты. Зверь сей, несомненно, выглядит диким и свирепым, однако же усмиряет свою свирепость известной благопристойностью.

Сии единороги были преподнесены султану Мекки как крайне драгоценный и редкостный дар. Прислал же их из Эфиопии правитель той страны, желавший этим подарком угодить султану".

Позже, во времена плавания в Персию, Вертомана отнесло встречным ветром к африканскому берегу. В шумном порту Зейла он тоже видел подобных животных, с единственным рогом посредине лба, как и у единорогов, но только рог согнут назад.

Винцент Ле Блан в своих "Знаменитых путешествиях" конца XVI века заявляет: "Я видел единорога в гареме султана, еще других - в Индии, и еще других - на Эскуриале. Я знаю, что многие сомневаются в том, что это животное где бы то ни было встречается в мире, но в добавление к моим собственным наблюдениям имеется несколько серьезных авторов, свидетельствующих о его существовании, Вертоман в их числе".

Отец Иероним Лобо, португальский миссионер-иезуит, до 1632 года проживший десять лет в Эфиопии, написал в записках, опубликованных Сэмюэлем Джонсоном: "В провинции Агаус видел единорога; об этом животном так много говорят и так мало знают. Замечательная быстрота, с которой это существо перебегает из одного леса в другой, не позволила мне изучить его поближе; однако же я видел его так близко, что могу дать некоторое описание.

Очертания его таковы же, как у прекрасного коня, с точными и красивыми пропорциями; мастью гнедой, с черным хвостом, который в некоторых провинциях длинен, в других же очень короток; иные имеют гриву, свисающую до земли. Они столь боязливы, что питаются не иначе как в окружении других животных, их защищающих".

Из множества других подобного рода описаний эфиопского единорога следует, пожалуй, отметить еще одно, приводимое Томасом Бартолином, профессором анатомии из Копенгагена, в его фундаментальном труде "De Unicornu Observationes Novae", изданном в Амстердаме в 1687 году. Необычность его состоит в том, что это свидетельство принадлежит эфиопу, послу при дворе в Коппенгагене, путешествовавшему под величественным именем Франциск Маркио де Магеллан. Прибыв в Копенгаген в 1632 году, он был весьма шокирован видом аликорна в королевском музее, ибо, по его словам, он так не походил на рог единорога, знакомый ему по его с тране. Тот рог был не более трех пядей (66 см) в длину и хотя и имел борозды, тянувшиеся от основания к острию, последние были прямые, а не спиральные. Кроме того, на острие рога рос пук рыжеватой шерсти размером с человеческий кулак. Во всем прочем он согласен со отцом Лобо и другими. Рог описывали золотистым и полым у основания, имеющим свойства противоядия при принятии как внутрь, так и наружно. Его носитель был известен африканцам как тирай-бина, размером и очертаниями он напоминал небольшого коня, был очень быстр и дик и обитал в пустыне.

Все наиболее заслуживающие доверия описания африканских единорогов так или иначе связаны с Эфиопией. Посылать единорогов в качестве даров другим владыкам было, кажется, одним из излюбленных видов дипломатии пресвитера Иоанна, легендарного христианского священника и короля Эфиопии. Но и путешественники по другим местам Черного континента слышали об однорогом животном от банту, готтентов и бушменов. Собственно говоря, слухи эти были столь многочисленны, что в XIX веке многие путешественники, в том числе Дэвид Ливингстон, со всей уверенностью ожидали немедленного раскрытия загадки единорога. Интерес к этому существу был подогрет сэром Джоном Бэрроу - он изучил тысячи наскальных рисунков в Южной Африке и пришел к выводу, что многие из них суть тщательно выполненные изображения однорогих животных.

Не обязательно верить в единорога, чтобы принять все рассказы и слухи, приходящие из Африки. Путешествующие по Северной Америке и в наши дни могут, весьма вероятно, столкнуться с однорогим сернобыком, и понадобиться телескопический объектив, чтобы обнаружить пенек второго рога, потерянного в бою или в столкновении с деревом. Если не считать того, что его рог круто наклонен назад, сернобык вполне подходит под описание единорога. Учитывая специфическое мистическое отношение к рогам среди охотников, можно представить себе, что сернобык внушает некий священный трепет. Признать, что такого рода странности послужили единственным источником слухов, особенно в Эфиопии, было бы крайней степенью цинизма. Не все из очевидцев были настолько простоваты или не способны увидеть собственными глазами, растет ли рог посредине лба или сбоку. К счастью, мы скоро убедимся, что они наверняка не были таковыми.

Если принять во внимание популярность единорога в Соединенных Штатах, то остается только удивляться, что имеется так немного зарегистрированных наблюдений и встреч. Кое-какие, впрочем, имелись, начиная еще в испанских конквистадоров, из чьих дневников мы узнаем о некоем фра Маркусе Ниццском, который отправился в 1539 году на поиски легендарных Семи городов Сиболы. По прибытие ему, среди прочих чудес, показали заднюю половину шкуру величиной с быка и сказали, что это шкура животного, у которого всего один рог на лбу, на конце которого располагается направленное вперед острие, оно разрушает все, с чем не столкнется.

В дневнике своего путешествия во Флориду в 1564 году сэр Джон Хокинс пишет: "У жителей Флориды имеются частицы рога единорога, которого они зовут соунанамма; они носят их на шее. Этих единорогов у них во множестве; ибо они подтверждают существование зверя с одним рогом, который, придя к реке напиться, опускает таковой в воду, прежде чем пить. Среди нас есть такие, кто привез домой напоказ".

Но самое известное из ранних описаний принадлежит доктору Ольферту Дапперу в "Die Unbekante Neue Welt", напечатанном в Амсердаме в 1673 году. Он пишет: "На границе с Канадой иногда встречаются животные, похожие на лошадь, но с раздвоенными копытами, грубой гривой, длинным прямым рогом посреди лба, вьющимся хвостом, как у дикого кабана, черными глазам и шеей, как у оленя. Они живут в самых глухих и потаенных местах и столь стыдливы, что самцы даже не пасутся вместе с самками, исключая брачный период, когда они не столь дики".

На протяжении всего XIX века вера в то, что единорог - реальное существо или был таковым в недавнем прошлом, была довольно широко распространена. Грифоны, гиганты, драконы и василиски все были сосланы в царство мифов и фантазий, но еще на исходе века уважаемые ученые всерьез приводили доводы в пользу существования единорога, даже привлекая на свою сторону теорию Дарвина, без риска подвергнуться всеобщему осмеянию.

И все же те, что верили, плыли против течения, против растущего прилива скептицизма, распространявшегося от научного сообщества. И когда в "Алисе в Зазеркалье" Алиса встречает единорога, во время его великой битвы со львом, результатом этой встречи является взаимное изумление. Первым приходит в себя единорог.

- Что… это… такое? - спросил он наконец.

- Это дитя, - сказали ему. - Мы только сегодня нашли его. Вот оно, собственной персоной, и вдвое более того, собственной природой.

- Я всегда думал, что они - сказочные чудовища, - сказал единорог. - Оно живое?

- Оно может говорить, - сказал ему торжественно.

Единорог задумчиво посмотрел на Алису и сказал:

- Говори, дитя.

Алиса ничего не могла поделать со своими губами, расплывшимися в улыбке, и она начала так:

- Видите ли, я тоже всегда считала, что единороги - это сказочные чудовища. Никогда не видела живого единорога!

- Ну что ж, теперь мы увидели друг друга, - сказал единорог, - и если ты поверишь в меня, я поверю в тебя. Идет?"

Слава подрыва этой веры принадлежит французскому естествоиспытателю барону Жоржу-Леопольду Кувье, который стал известен своими работами по изучению ископаемых останков мамонтов. В комментариях к "Естествознанию" Плиния он разъяснил, что, по его мнению, парнокопытное жвачное, каковым должен быть единорог, никак не может иметь один рог, ибо он тогда должен был бы расти над разделением в его лобной кости.

Эту теорию уже выдвигали без большого успеха некоторые немецкие ученые, но такова уж была сила репутации Кувье, что для многих ученых это прозвучало как последнее слово в споре. С дебатами о существовании единорога для многих людей было покончено навсегда, но ведь сведения о нем продолжали поступать с Дальнего Востока и из Африки. Это заставляло предполагать возможность существования других разновидностей, даже если Кувье говорит чистую правду. В самой Европе сообщения об однорогом баране появляются с V века до н.э., когда Периклу, властителю Афин, впервые доставили голову диковинного животного. Это было воспринято как знак его грядущей победы над злобным врагом, что и произошло впоследствии.

Сведения о подобных загадках природы появляются и в современной прессе. Их можно было бы отбросить как недостоверные, не будь задокументированного по всем правилам дара принцу Уэльскому в виде нескольких однорогих овец из Непала, выставлявшихся в Лондонском зоосаде в 1906 году. Эти животные ни в коем случае не были просто жертвами игры природы. Согласно тогдашнему британскому послу при Непальском дворе, "в Непале не существует особой породу однорогих овец, но эти привезенные сюда экземпляры не являются также и уродцами. С помощью особого ухода их получают из обычных двурогих овец… Я слышал, чт о целью выведения таких невиданных тварей служит получение особых прибылей при продаже их богатым клиентам в Непале".

Слухи о подобных махинациях приходили также и из Африки, и хотя они не объясняют загадки дикого эфиопского единорога, способны разъяснить, как мог правитель этой страны дарить так много домашних единорогов своим друзьям-владыкам.

Эти слухи были известны доктору Франклину Даву из университета штата Мэн; он знал о такого рода возможностях и усмотрел порок в рассуждениях Кувье. Похоже, что Кувье исходил из того, что рога растут из черепа, на самом же деле они зарождаются как свободные частицы ткани и только потом укореняются в нем. Расположение рогов вполне подвержено как природным, так и искусственным вариациям, так что единорог, по рассуждениям Дава, не состоит в полном противоречии с законами природы.

Чтобы это подтвердить, в 1933 году он взял однодневного эйширского теленка, хирургическим путем удали зародыши рогов, разрезал вдоль, чтобы их можно было сложить вместе, и пересадил в центр лба. По мере развития молодого теленка зародыши пошли в рост, и из них получился один плотный, прямой, остроконечный рог длиной около 30 сантиметров, который оказался в равной степени полезным как в драке, так и для выкорчевывания столбов ограды, что, по сути дела, много превосходило обычную пару изогнутых рогов.

Однорогий бык доктора Дава стал вожаком стада и очень редко подвергался нападениям со стороны других самцов. Когда быки налетают друг на друга, главная цель состоит в том, чтобы долбить череп друг другу, пока один из них не выдержит. Совсем другое дело мчаться навстречу противнику, у которого торчит пика, направленная тебе прямо меж глаз. Один рог оказался настолько эффективен, что приходится удивляться, отчего эволюция не сделала за доктора Дава его работу. Интересным побочным эффектом этого эксперимента было изменение темперамента животного. Будучи уверенным в своей силе, он стал необычно ласков и приобрел мягкие повадки, как бы подтверждая то, что так часто говорилось о поведении настоящего единорога.